Париж.Термы Клюни. Музей искусства средних веков

Если собираешься в Париж в первый раз и всего на неделю, стараешься так распланировать время, чтобы успеть посмотреть как можно больше. Но нельзя объять необъятное, и наконец, изучив множество сайтов, посвященных туристическим объектам этого города, прочитав отзывы и рекомендации опытных путешественников, составляешь, как шутит глава семьи, «план захвата Парижа». На каждый день — свой маршрут, в который входят объекты, интересующие вас и расположенные так, чтобы можно было, добравшись до одного из них на метро, до следующих дойти пешком или использовать транспорт по минимуму, не спеша пройтись по парижским улицам и, слегка поблуждав, выйти к следующему «пункту программы».

Итак, план второй половины одного из дней — Латинский квартал, Сорбонна и Термы Клюни. Если первые два названия наверняка известны всем, то музей средневекового искусства не занимает верхних строчек в списке достопримечательностей Парижа. Сюда можно доехать на метро, станция Cluny/La Sorbonne, музей в минуте ходьбы от выхода из подземки. Но мы пришли пешком и попали сначала в сад музея. Вход сюда бесплатный. По периметру расставлены скамейки, можно отдохнуть в тени старых деревьев и полюбоваться цветником (или огородом?), расположенным в центре. На грядках — душистые лекарственные травы и цветы, возможно, именно из таких растений готовили свои снадобья средневековые лекари.

Понаблюдав, как под навесом для группы школьников готовится рыцарский турнир, идем к музею, обогнув мощные стены, оставшиеся от древнеримских терм. В 15 веке к их развалинам аббат Жак д'Амбуаз из аббатства Клюни решил пристроить новое здание, ставшее продолжением древней постройки. Получилось удивительное и причудливое смешение стилей, галло-римского и готического.

В коллекции музея экспонаты разных эпох и различные по назначению — от раннего средневековья до Возрождения, от церковной утвари и средневековых витражей до предметов быта. На стенах во многих залах — старинные гобелены, которые поначалу воспринимаются просто как элемент декора, настолько естественно выглядят они здесь, становясь фоном для резных статуэток или потемневших церковных скамеек. На самом же деле гобелены составляют важную часть музейной коллекции, а главным сокровищем считается серия из шести шпалер, получившая в 19 веке общее название «Дама с единорогом» и распоженная в специальном полукруглом зале. Легкий полумрак создает здесь атмосферу таинственности, которая вполне соответствует аллегорическому содержанию сцен.

В сюжетах, изображенных на гобеленах, соединилась средневековая легенда о единороге, свирепом существе, укротить которого может только непорочная дева и аллегорический образ, символизирующий одно из пяти чувств — зрение, слух, обоняние, осязание, вкус. Некое загадочное шестое чувство воплощено в гобелене с названием «Моему единственному желанию» (или, в другом переводе, «Единственно желанному»). Красный фон, синий «остров», на котором располагаются главные фигуры композиции — прекрасная дама, ее служанка, лев и единорог — все это воспринимаешь сначала как некое красочное пятно. И лишь затем увлекаешься деталями, рассматриваешь прекрасные одежды и прическу дамы, множество цветов и трав, составляющих фон, маленьких зверей, занятых собой. И постепенно процесс созерцания захватывает, погружаешься в этот странный мир, где нет ничего случайного, всё имеет смысл, является символом чего-то.

Одной из первых шпалеры описала Жорж Санд, увидевшая их в замке Буссак. В судьбе гобеленов принял участие другой известный писатель, Проспер Мериме, который добился, чтобы государство приобрело их, и шпалеры поступили в Музей Клюни. Таинственность, что-то неизъяснимое, мистическое, скрытое в образах и сюжетах гобеленов, привлекает героя романа Р. М. Рильке «Записки Мальте Лауридса Бригге».

«…Здесь шесть ковров, приди, и мы медленно пройдем мимо них. Но сперва отступи, погляди на все сразу. Какой в них покой, да? Они разнообразятся мало. Всюду этот овальный лазоревый остров, парящий на приглушенном багреце, поросшем цветами, населенном маленькими занятыми собою зверями. Только там, на последнем ковре, остров приподнялся чуть-чуть, будто сделался легче. И всюду она — женщина в разных одеждах, но та же. Кое-где с нею рядом фигура помельче, служанка, и всюду держат щит звери, большие, тоже на острове, тоже заняты делом. Слева — лев, справа сияет единорог; держат одинаковые стяги, высоко над собою: три серебряных месяца, по лазоревой перевязи восходящие на тихий багрец».