Первожест музыки и бытия

1. Понятие первожеста¹

Начать нужно с того, что есть первожест, чем полезен для прояснения взгляда на все. На то, что интуитивно знаем, но не до конца осознаем.

Первожест — смысловой кубит некоего глобального голографического единства. Притом не информационного только, но энергийного и бытийственного.

Смысловым, или логосными, числами я предлагаю называть те, в которых количество неотделимо от качества, вследствие чего они не допускают математических операций с ними. Нельзя извлечь корень из Божественной Троицы, разделить пополам одного Бетховена или скрипку «Мессия» Страдивари, умножить Ян на Инь. Одно и многое, например, один поворот ключа и неисчислимость следствий — тоже логосное число. В отличие от кубита, квантового бита, логосный кубит тоже не допускает математических операций, хотя, как и математический кубит, имеет два состояния. Он относится к той области, которую Аристотель называет метафизикой, тем, что находится за физикой и содержит причины, следствия и смыслы всего наблюдаемого.

Поясню сказанное примерами и аналогиями.

Однажды в Халкидиках свирепая буря в 10 часов вечера повалила линию электропередач (не потревожив, впрочем, тишины Святой Горы Афон). В отеле отключился свет, исчез Wi-Fi, разрядились телефоны, к обеду предложили одноразовую посуду (ибо без воды ее не помыть), простенькую пищу, бутилированную воду. А если отключить солнце — что скажут метеослужбы, о чем предупредит МЧС?

Электричество и физическое солнце — лишь материальная аналогия первожеста бытия. А если бузит интернет? Здесь уже две стороны. Электронные процессы — сторона материальная. Содержательная же сторона поломки состоит в невозможности притока новостей.

Подобные голографически-множественное изменения в состоянии включенности или выключенности связей могут быть и во внутренней смысловой стороне бытия. Но рубильник находится в наших руках (если мы не умерли духовно). Действие с рубильником — и есть первожест. Следствие дарованной нам свободы, оно совершается в каждое мгновение и в масштабе жизни человека, судьбы народов, истории человечества.

Голографическую логику симметричных состояний двух выборов в мельчайших подробностях описали святые. Современные люди не поверят им, пока не подоспеют американские и канадские ученые. Подоспев, они описали в экспериментах азы этой логики, не признавшись в Божественном источнике своих знаний. Испытуемым предложили с помощью внушающих благоговение видео войти в это состояние. Следствия же были множественными. Ощутив себя частью чего-то большего, испытуемые чаще удивлялись, испытывали чувство вдохновения. С большей вероятностью (в сравнении с не смотревшими видео) стали признавать в своих личных достижениях (например, поступлении в университет) действие внешних сил (удача, высшее существо). Смиренно признав свою малость, начали замечать достоинства ближних. Дружественные связи укрепились, эгоистические чувства (надменность, нарциссизм и иные) умалялись, жизнь стала оцениваться как более благополучная и счастливая. Как следствие, укрепилась иммунная система — условие здоровья.

Что даст нам обобщенное на всю сферу человеческого бытия понятие первожеста?

В предлагаемой теории он являет собой как бы рубильник или триггер, включающий одну из двух избираемых логик. Действие включения/отключения — одно, а следствия всеохватны, векторны, имеют силу разрастаться во времени в бесконечность. Единство избираемого перводействия и бесконечной множественности следствий составляет один кубит бытия, охватывающего мысль, сердце, волю, крепость бытия. Полярные логики взаимосвязаны: отключение перводвижения благоприемлющей воли равносильно включению воли злопринимающей.

В чем ценность понятия онтологического первожеста? Его действие подобно возможностям одновременно квантового микроскопа, квантового телескопа на основе квантовой телепортации и квантового интернета. Оно увеличивает разрешающую способность умного видения, позволяя забираться в мельчайшие поры бытия, анализировать невероятные тонкости онтологической мысли, либо извивов мысли самостной, лукавой. И не только видеть и анализировать — еще и быть.

В отношении бытия два первовыбора тоже неравномощны. Логика истины-любви-красоты умереть не может, ибо таковы свойства Бога, на крыльях благодати возносящих к Нему людей при их деятельном согласии. Избираемое же состояние отключенности от Источника бытия равносильно включению логики смерти — онтологической смерти вне Царствия Божия, «второй смерти», о которой трижды упоминает Апокалипсис.

В пояснение сказанного — микроанализ первожеста познания из истории человечества.

По Аристотелю и Платону, философия рождается из удивления, изумления. О том же говорит святитель Григорий Нисский: «Существует одно только имя, определяющее Божественную природу: изумление, которое нас охватывает, когда мы мыслим о Боге».

В первожесте удивления — могучие презумпции! В нем акцент не на себе, но на том, что больше, что выше тебя, что превышает твои возможности понимания, побуждает изумиться — выйти из своего малого ума на ум, превышающий все мыслимое. В изумлении — crescendo познания: в просторе и благоухании нездешней радости — какая перспектива! Чем дальше — тем восхитительнее. Чудо не исчезает от изумляющегося познания, но растет с каждым шагом мысли. Словно бы в прекрасном саду нас встречают все новые благоухания любви.

В первожесте удивления греческие философы искали «архе», первоначало, то Одно, из которого все, в том числе и сам ум человеческий. Возвышенное греками понятие Логоса, Смысла (от лего — собираю) пригодилось при изложении откровения Евангелия, которое не случайно дошло до нас на греческом языке: «В начале был Логос и Логос был у Бога и Логос был Бог».² На дивном пути вживания в эту истину христианская цивилизация достигла вершин красоты. А причиной моральной деградации в Новейшее время стал, наоборот, отказ от силы, ее поднимавшей.

На пути апостасии (предсказанного верой богоотступничества) было много вех. Одна из заметных — оковавшее мир картезианство. Какова его первомысль? Cogito ergo sum? Кто этот я, по краткости латинского языка опущенный, но главный член предложения? Я с Богом или в спрятанности от Него? Первожест отщепенства уже ничем не исправить. Сначала я отщепенец, оторва, трещина в бытии, а потом снизойду признать и Бога, вытащив его из кармана собственной мысли? Не пойдет. Бог не выступает на вторых ролях. «Не дам славы Моей иному»! (Ис. 42:8). Карманный бог — не Бог. «Доказывать» Бога — то же, что отказаться от Него в опоре на свою самость. Хочешь что-то понять — расстанься с самостью: тогда войдет Святой Дух, и в Нем ясность. «Приблизьтесь к Богу, и приблизится к вам» (Иак. 4:8).

Из трещины же не построить ничего. В побасенке Чапека трещинка в стене откровенничает: «Чем я хотела бы быть? Небывало огромной трещиной»! Ее мечты сбылись. Всеохватная растресканность бытия коснулась образования, просвещения, морали, семьи, отношений полов, поколений, проявилась в расслоениях общества, в деградации человека, его ума, сердца, воли, росте психических расстройств (депрессий, шизофрении, фобий, стрессов, панических состояний). Ее следствия — стремительная депопуляция, вытеснение коренного населения пришлым, общая шизофрения бытия, падение человечества в бездну безумия, грядущий или наступивший, как иные думают, Апокалипсис в первых своих проявлениях.

Невозможно самому, то есть в отрицательном первожесте бытия, спастись от безумия, ибо самость и есть безумие. Сказано: без Меня не можете творити ничесоже. Изнутри мировоззрения (то есть взгляда твари, а не Творца на сущее) понять причину поломки невозможно, как невозможно видеть во тьме. Увидеть можно только в свете богомудрия. Для бесов это неосуществимо. Они прошли точку невозврата. Мыслить не могут, потому что мыслить — значит приближаться к свету, а у них острая светобоязнь. Свет нестерпим для них, жжет их самость: «не мучь нас» — скулят они в присутствии Христа. А без света истины в них вместо мысли — мнение. «Что я думаю (мнят они) — то и есть: cogito ergo sum, как прекрасно нашу дьявольскую установку выразил Декарт». Для бесов нет рубильника покаяния — включения умного света истины. А у людей, не прошедших точку невозврата, — есть.

2. Первожест музыки и ее осмысления

Сущность музыки (а на языке веры мысль Божия о ней) — что собой представляет? Я предлагаю студентам консерватории завершить определение: музыка — язык… чего? Отвечают: язык эмоций. — Откуда это взяли? — Это же очевидно! — я так слышу.

Определения сверхгениев иные, устремлены к тому, что бесконечно выше нас. Музыка с этой точки зрения — язык не психизмов, а бытия, судьбы людей и человечества. Бах продиктовал ученику определение последней цели музыки: служение славе Божией и освежение духа. А без того — не музыка, а «шум и дьявольская болтовня». Ради восхищения славы и вдохновения жизни, а не чтобы напереживаться, идут на концерт серьезной музыки слушатели. Им тоже нужна высота. Бетховен считал музыку откровением более высоким, чем мудрость и философия. Способ гениально-изумляющегося, восхищенного, окрыленного бытия притягателен.

Кто что ищет, то и получает. На втором занятии курса Анализа мы анализируем два исполнения — гениального и так себе. В одном с очевидностью выглядывает из музыки установка Баха, Бетховена (музыка есть откровение, более высокое, чем мудрость и философия), Рахманинова (без чувства миссии невозможно исполнителю выйти на сцену), Чайковского (сочетание вдохновения с готовностью его принять), Метнера (высшая тема искусства есть тема вечности) и других гениев. Все это — Одно разными словами: первожест раскрытости в искании красоты сущего. Во втором исполнении выпирает из музыки установка на эмоции. Различие столь явно, что допускает подробнейший анализ деталей исполнения.

Однажды пришлось мне побыть «в шкуре» председателя государственной экзаменационной комиссии в музыкальном училище. Хорошая школа для меня получилась! В течение пятнадцати дней утром и среди дня слушал сольные программы по всем специальностям, экзамены по концертмейстерскому классу, по ансамблевому исполнительству. С первых же звуков определилась шкала оценок.

Оценка «отлично» характеризовала тех, кому прямой путь в консерваторию. Их интонационный слух духовно приподнят — потому инициативен, смел, пропитан энергией бытия как праздничного общения, покоряет слушателя чувством миссии, жаждой поделиться красотой с миром. Фразы, мотивы, фигурации живые, откликаются, говорят друг с другом в пространстве фактуры, взаимодействуя друг с другом по горизонтали, вертикали, диагонали. Управляемые духовно-интонационным слухом исполнительские движения свободны, ибо послушны рассвобождающим энергиям музыки (духовное блаженство в свободе истины, любви и красоты — главнейший обертон содержания музыки). В ансамблевом исполнении слышат партнеров, творчески откликаются на их вопрошания и откровения. Горение слуха в общении земли и Неба рождает множество тонкостей в духовном микроинтонировании.

«Хорошо» — приличная копия «отлично» при отлаженном интонационном (но не духовно-интонационном) слухе. Но все же копия: интонационный слух не превратился в духовно-интонационный, потому не чувствуется первозданности открытий, исполнение несколько скованное именно по причине вторичности. Все же приложенное усердие к подражанию лучшему дает результат: исполнение, хотя и не горит восторгом вечной духовной новизны, но и не оскорбляет слух. Слушателя не ведет за собой, но тот как бы усилиями своего слуха имеет возможность довести до ума не доведенное исполнителем.

«Удовлетворительно» — в такое исполнение включиться невозможно: не к чему подключаться, нечего доводить своим слухом. Исходная причина — в почти полном отсутствии духовного слуха, а отсюда неразвитость и земного интонационного слуха. Много формальных, не дослушанных звуков. Нелепые и однообразные пузыри в звучании не дают услышать энергийную направленность мелодических и фактурных линий. Унылые руки пианистов тоже обличают неслышание. Движения стандартны. Но разве не своеобразна всякая из звучащих здесь и сейчас интонаций?

Слышание вдохновенного первожеста сродняет композиторов, исполнителей, теоретиков, философов музыки, педагогов.

Чему учить? «Учить нужно только тому, чему научить невозможно». На одной из конференций в Югославии я переформулировал это высказывание Нейгауза, озаглавив свой доклад «Как научить тому, чему научить невозможно»? Гениальности мы учим, подводя ученика к Духу бессмертной красоты, чтобы он сам вел за собой взрослеющего музыканта.

И первое условие — благоговейное отношение к красоте. Средства музыки — не винтики, выкрученные из ее синтаксической организации. Гениальность при таком научении исключена. Нет, средства музыки — не то, что меньше нас, а что больше нас: живые энергии мысли Божией, предрасчитанные прежде творения мира. При таком подходе детали музыки оживают, одухотворяются. Став чуткими и отзывчивыми, сами рвутся к слиянию в откровениях вечной новизны, подобно словам и звукам в поэзии или линиям и краскам в шедеврах живописи. «Сами» — потому что они «нервные окончания» творящего духа красоты. И нужно слышать их желания. «Но лишь божественный глагол до слуха чуткого коснется»… Чуткий слух — вот главный признак гениальности. Чуткость воспитывается непрестанным исканием красоты. Так исполняется всеохватная заповедь: Ищите и обрящете. Выполнение заповеди не остается без вознаграждения. Красота возводит духовный слух до совершенства гениальности. И прав Поль Валери: «не поэт творит стихотворение, а стихотворение поэта».

Худший же враг человечества — косность, отказ от искания: проявление гордыни, богоборческий первожест самости с подменой Божественной красоты выкрутасами своего нелепого мнения о ней.

В исполнительском искусстве Нейгауз советовал различать две установки: «Я играю Шопена» и «я играю Шопена». Первое отвратительно. Второе восхищает, ибо на деле означает: живу откровениями небесной красоты.

«Подвести к самой красоте»… Высоких слов мало. После урока анализа студентка сказала как-то: хочется скорее бежать домой и заниматься. Конечно. Не отвлеченной же мыслью, но лишь собственным опытным поиском наивысшей красоты дается истинное ее познание. Со стороны же педагога требуется методика ощупывания красоты, дабы ее искание не совершалось вслепую. В таком направлении я старался выстроить курс анализа.

Средств в музыке много, равно как стилей, жанров, форм, исполнительских приемов и прочих множественных сторон великого искусства звуков.

Ключевая идея первожеста позволила упорядочить это множество множеств как целое, увидеть в нем стержневое основание красоты как синергии наших инициальных и подхватывающих небесных энергий в эффектах катарсиса (очищения ума и сердца), в окрыляющей волю энтузиастической…

Обо всем этом нужно или говорить подробно или замолкнуть на многоточии…

__________________________________________________

¹ _{Выступление на Международной научной конференции «Искусствознание: наука, опыт, просвещение» 4 1 октября 2019 года. Москва, ГИИ.}

² _{Китайский язык передает то же откровение через свое самое глубокое понятие тамошней философии 2 «В начале было Дао». Дао — путь. Христос усваивает Себе и это имя: «Аз есмь путь и истина и жизнь».}